Опрос опросов

— У нас есть набор инструментов, с помощью которых мы изучаем строение головы и тела. Это шкала Лушана для определения цвета кожи. Прикладываем — примерно девятка, то есть светлая. Рост бороды я определяю на ощупь и ставлю балл 4. Но начинается обследование с анкетирования. Полное имя?

— Гениев Абдуррахим. По отцу — Кадырович.

— Год и место рождения?

— 1968, Таджикская СССР, Ленинабадская область, Хаджидский район, сельсовет Унджи. У нас достопримечательность, что дворец нашего колхоза — копия ленинградского. Если помните, была братоубийственная война, и примирение было там. Оттуда пошел мир в Таджикистане.

— У вас в роду все таджики?

— Нет, бабушка по отцу — узбечка. В Таджикистане 70% населения узбеками считаются. Во время Союза была путаница. Самарканд и Бухара — столицы государства саманидов. В 1924-м они перешли в юрисдикцию Узбекистана. Политики старались, чтобы таджиков не было, насильно переписывали в узбеки.

— А русский где учили?

— Да я в армии служил в Мытищах. Еще я украинский знаю — три месяца там в командировке был.

— Я сейчас вам покажу замечательную книжицу — «Антропология и генетика изолированных популяций». Это наш классик, Юрий Григорьевич Рычков. Он работал в Западном Памире. У нас есть обобщенный портрет: серия фотографий печатается на один лист, и получается обобщенное лицо. Вот, это таджик.

— Вы были в Таджикистане? И на Севере, и на Юге? Я южного от северного таджика сразу отличу.

— Правда? По каким признакам?

— Сто человек ставьте северных — сразу найду южного. Мне кажется, у них строение лица, и в глазах по-другому. Еще говорят, что когда-то Александр Македонский дошел дотуда и там женился. Мы, персоязычные, их не понимаем, памирцев. Когда в Москве можем встретиться, я ни слова не понимаю. Хотя они себя тоже называют таджиками. А вот с лезгинцами работаю — некоторые слова мы одинаково называем. Я еще хотел спросить: вот, говорят, узбеки появились от кочевников-турок и монголов. Уз-Бек — дословный перевод: сам себе господин. Это известно науке, когда они появились?

— Ну, это скорее народная этимология. Вообще до революции часто под термином «узбеки» понимались кочевники. А, допустим, жители городов, носили другие...

— Вот, извините, вопрос интересует. Про снежного человека. Нашли его там в Памире, нет?

Ольга Ненахова, социологический факультет РГГУ

— Что вас заставило приехать в Россию?

— Вообще, мечтает у нас каждый, чтобы работал в Российской Федерации. Вы знаете, жизнь заставила! На предприятии нет работы. С тех еще времен, ну, с СССР электроэнергия — ррраз! В том году экономили, в этом году, слава богу, дают.

— А где вы на родине работали?

— Я на ковровом комбинате работал. Ну, после этого ворота делали. Мы сначала брали в аренду оборудование, и делали, а потом невыгодно это — все подорожало. Я вот в России работаю — позволяет мне иметь электродвижок. И я смотрел, на улице ни у кого света нет, а у меня горит. Я соседа позвал, говорю, лампочек возьми, а то мне стыдно — я же зарабатываю. Без света как ты?

— Были у вас проблемы при въезде в Россию? На границе, с таможней?

— Всегда проблемы. Вот как выйдешь из поезда, вы знаете, и налетают. Как кошка мышей ловит, там также. У тебя там и в порядке документы, и не в порядке — все равно: даешь документы — не берет. Я предпочитаю заплатить, чем, например, он захлопнет тебя. Потому что, во-первых, ничего не докажешь, и потом они скажут: «Это у тебя что? Покупал где это? Может, украл?»

— А чем вы сейчас занимаетесь в России?

— Ну, наша фирма бурит. Я в ней семь лет уже. Сначала в Большом театре пять лет, подземный город мы там строили, а сейчас в МГТУ им. Баумана.

— Как это, подземный город?

— Шесть уровней под землей, под театром. Раньше говорили, Москва стоит на болоте — в театре я удивился тому! Фундамент Большого театра триста лет назад строили, кирпичи большие, жидким известняком уложено. Я удивлялся, сколько вот Большого театра держит? Представляете? На стороне, где дом Хомякова, там пустота получается — осадку дал угол этого театра. Наша фирма приподняли! 500-тонные домкраты, 40 штук одновременно включили и поровняли это все, по-простому сказать. У нас сейчас XXI век прогресса. Там много еще я удивительного видел! Вот сцена, высоко там очень, может, метров пятьдесят, и там заклепано арка. Триста лет назад как подняли туда? Вы знаете, какой там металл? Несколько десяток тонн. Ведь триста лет назад такого прогресса не было техники. Я считаю, молодцы триста лет назад! Еще лепнина внутри, где сидят люди — красиво на потолке там. Нарисовано я так и не понял, что. Люди — скорее всего, святые.

— Захотелось в театр сходить после этого?

— Я зарабатывать пришел. У меня мечта 3D-кинотеатр покупать, чтобы дети радовались, машину покупать. А что бегать, в театре что не видел?

— Как часто вы приезжаете к семье на родину?

— Ну, я по трудовому работаю — в течение года месяц положен отпуск. Правда, я в этом году не буду ездить, потому что сын учится, капитал нужен.

Михаил Драмбян, Институт этнологии и антропологии РАН

— У вас на родине дом свой?

— Да, я работал в колхозе, и мне за дни дали землю. Как полагается, 18,5 соток. Дом сами строили, сад у меня — я сам прививаю сорта. Черешню, вишни, гибриды, хурма, яблоки, миндаль три сорта, курага, абрикосы. Их соберем, обрабатываем серой: в ящики ложат и в середину серу, чтобы червяки не ели, мухи не летят, и красивый становится.

— А коммуникации — газ, водопровод?

— Все за свой счет. На трансформатор собрали улицей и покупают. На нашей 15 дворов. Столбы покупали, пригласили электриков, газ, улицы разровняли за свой счет, воду подтягивали. Улицей объединяются, хашар называется. Старшего выбрали, уважаемого.

— А если какой праздник, свадьба, весь хошар позовете?

— Ну конечно! Другие улицы по нынешним временам можно и не позвать, а нашу — естественно. Раньше гостей до четырех тысяч заходило, тяжелые свадьбы были! Насчет свадеб, похорон — у нас дружба.

— Свадьба — это затратно? Сколько денег нужно?

— Ну да, если кто-то сделал, удивил, уже хуже него не сделаешь. Стараются. Раньше два блюда, три только делали, сейчас — 10-15.

— Питание по сравнению с советским временем изменилось?

— У нас когда ребенок рождается — обычай: старухи положат в колыбель лепешки маленькие, чтоб не пугался. Был такой случай: от голода моя жена скушала эту лепешку.

Людмила Новиченкова, директор по маркетингу, Synovate Comcon

— Сколько раз в день Вы едите?

— Три, естественно! В таких погодах! Я на улице работаю — губы синие прямо. Сто килограмм могу таскать. А есть ребята у нас, которые и двадцать пять не поднимут. У нас говорят: пустой мешок не стоит. Поэтому я всегда говорю Васе с Саратова — кушать надо.

— Что вы едите на завтрак?

— Сливочное масло, колбасу или сосиски утром. В основном ветчину люблю с батоном. Я на завтрак поем с сыром-колбасой батон, батон в обед и на ужин батон.

— Почему не лаваш?

— У меня половина зубов самодельные. В позапрошлом году чувствую — шатаются все. У нас там дешево зубы ставятся, жена попросила — давайте золотые вставим. Я не хотел, но семь-два грамма золота у меня теперь нижняя часть! Наверху ни царапинки, внизу самодельные. Быстро становятся сухими эти лаваши, я не могу.

— А любимое блюдо есть?

— У нас на любой повод готовят плов, но я никогда не любил — даже в детстве. Когда все кушали, пил сладкий чай и спать ложился. Больше всего супы люблю. В девяностом году нас отправили в киевский «Химволокно», я там украинский выучил и как борщ готовить. Мясо люблю. У нас каждый год осенью быка режут. Сушат, а потом в кастрюлю и заливают маслом, и весь год он как свежий.

— А из того, что у вас растет, что любите?

— Миндаль люблю. По семь штук каждое утро принимаю. Очень полезно для памяти.

— Почему по семь?

— В народе говорят, не знаю. Я, конечно, кушаю иногда полкилограмма за раз, но если много покушаете, может понижать давление, кто не привык.

— А что у вас на праздничном столе?

— У нас дома на новый год, на дни рождения на столе должен быть обязательно торт покупной и экзотические фрукты, киви там, ананасы. А на водку у меня аллергия.

— Вы слышали про здоровое питание?

— Ну, я считаю, что это если вот ГМО нет. Я правда не знаю, как расшифровывается, но знаю, что химически делается. Вот например, заходишь, — за 18 рублей тушенка! Жесть только столько стоит! Недавно передача была, что тушенку без мяса делают.

— Есть какая-то реклама продуктов которая вам запомнилась больше всего?

— Часто же что рекламируют — йогурты. А я люблю ряженку, чтобы там внутри чистилось.

— Доверяете тому, что в передачах говорят?

— Ну я анализирую сам: что можно верить — буду верить. Не будут же все время врать?

Гиль Сон И, кандидат психологических наук, Московское психоаналитическое общество

— Можете рассказать о себе? Какой вы человек?

— Я не знаю, в каком смысле отвечать.

— Расскажете, какой у вас характер?

— Я непьющий. Стараюсь помогать. Еще, вы знаете, я богобоязненный. Понимаете, вот что-то плохое натворишь — а я знаю, что судный день будет. Сейчас в нашей фирме всякие нации бок о бок работаем — русские, молдаване там, тувинцы — слава богу, все уважают. Не знаю, что ответить дальше... Вы, кстати, кто по национальности? Вы не обижайтесь только. Я просто тут с разными людьми сталкиваюсь, узнаю какие-то обычаи, помогает жить. До революции, допустим, люди не общались между национальностями, а вроде мы цивилизованные люди. Вы, Гюльсан, психолог, да? Вы задавайте свои вопросы тогда.

— Вам трудно себя оценивать?

— Думаю, да. Только те, кто рядом, может. Человек скажет: «я хороший», а сам — плохой.

— А как вас близкие оценивают?

— Ну, я говорю, уважают все. Я стараюсь делать такие поступки, чтобы быть достойным уважения. У каждого мужчины должна быть гордость.

— Трудно Вам, наверное, видеть свою жену и сыновей раз в год?

— Ну, а что поделаешь — жизнь-то, она таковая. Вот моя жена узбечка, и половина ее родственников — там. У нее проблема тоже встретиться.

— Можете рассказать больше о родителях?

— Отец работал в ковровом комбинате красильщиком. Иногда болел, врачи выпишут ему больничный, а на работу идет. Я спрашиваю: «Отец, зачем вам? Дали же, отдохните». Он сказал: «Когда твои дети будут взрослыми, поймешь». Взрослых у нас уважают. Больше всего боятся проклятия родителей. Если тебя проклянут, ты уже считаешься нелюдем.

— Какие у вас были отношения с отцом? Вы его боялись?

— Ну конечно! Он никогда меня не видел пьяным или курящим, хоть я взрослым был, и у меня уже двое детей было, а я боялся. И мои сыновья, даже братья мои передо мной не пьют, не курят. Я говорю: если хотите, пейте в меру, но чтобы не валяться и не кричать.

— Вы помните какой-то поступок, из-за которого переживаете до сих пор?

— Я когда учился в школе, любил девушку. Когда пошел служить, она вышла замуж. Ее муж наркоман был, отсидел. Я жену люблю, все у нас хорошо, но жалко, что не поженился. Может, я люблю ее до сих пор?

— У вас бывают какие-то проблемы в семье?

— Ну, сын, например, четвертый. Прогулы делает, озорничает, дерется по улице. Жена позвонила: приезжайте, говорит. И я так ему сказал: буду приезжать — повешу!

— Так и сказали?

— Да. Но, я говорю: добраться туда дорого. Это же все деньги.

Ивар Максутов, Центр изучения религий РГГУ, Московское религиоведческое общество на Философском факультете МГУ

— Вы считаете себя верующим?

— Я верю только в бога. Бог говорит: не воруй, не убивай, я стараюсь этого не делать — я же мусульманин. Но уважаю другие веры. Хоть еврей, христианин — каждый во что-то верит.

— А сами сейчас читаете молитвы?

— Ну, некоторые. У меня времени нет просто, раз начал читать — должен соблюдать все правила. На пенсию выйду — буду читать.

— Никогда не было сомнений? Не хотелось перейти в другую религию?

— Если буду свою религию менять, то значит, могу и второй раз менять. Я родился мусульманином и умру. А если будешь изменять вере, на твой род падет проклятие.

— Много в Таджикистане тех, кто все соблюдает?

— Вот, кстати, мой сын старший молится. В прошлом году был год какого-то святого, и там мой сын выступал по телеку, и показывали, как он молитвы читает.

— А как часто вы в мечеть ходите?

— Если по правде, никогда не был. Всегда много работал. В степи, потом дом строил, потом тут.

— Каким-то правилам, приметам вы следуете?

— Ну конечно! Перед работой читаю молитву оберегательную. Жена попросила выучить. Смысла не скажу, потому что если неправильно переведу, в судный день в ответе буду.

— А как вы себе представляете ад и рай?

— В аду нестерпимые муки, а в раю всё хорошее будет. Цари там. А в аду будешь в вечном огне гореть. Всем определенная мука будет в аду, смотря, кто что делал. Я слыхал, что у проституток из головы будет вытекать сперма. Говорят, перед судным днем какой-то дождь будет, и из могил встанут, и будет суд, и будут взвешивать ваши добрые и хорошие дела.

— Вы, как мусульманин, чувствуете на себе агрессию, когда случаются теракты?

— Я кстати, осуждаю, нелюди это! Сколько детей сиротами осталось, жены без мужей. С таких, если по мне, надо кожу содрать, насолить и другим показывать. В Коране такого не сказано. Говориться, чтобы люди сообща жили, чтобы мир был. Выходит, каждый на свой лад толкует. Я ненавижу таких.

— А откуда вы знаете, что в Коране ничего такого не сказано?

— По телевидению Патриарх Кирилл выступал — я, кстати, уважаю его, потому что он ислам хорошо знает. Я когда увидел его, думал: мулла! А еще, вы знаете, я раньше подписывал «Труд», «Комсомольскую правду», «Аргументы и факты», и еще журнал «Наука и религия». Я много читал оттуда в советские времена.

— А какие-то обряды у вас совершают, заговаривают?

— Про магию вы хотите спросить? Грех это. Они опережают бога, хотя способности, наверное, у кого-то есть. Я вот пробовал жену лечить, когда болела — на руке тепло такое, я проведу на расстоянии, и пройдет. Но после этого сам начну болеть. Еще я читал книгу Павла Глобы, как управлять энергией. Пару раз жену гипнотизировал. Вроде бы получилось, но у нее голова болела.

Вера Комарова, учебно-научная лаборатория фольклора ИФИ РГГУ

— Расскажите про свою семью.

— Я родился в день Святого Валентина, 14 февраля; нас в семье десятеро, я третий. Подросли сестры, братья, их надо было женить, выдавать замуж. Родителям невесты надо было отвести курдючного барана, несколько мешков риса, масла, сахара, поэтому я не успел учиться, помогал отцу — кто не успел, тот опоздал. А хотел в Политехнический.

— А сейчас как свадьбы проходят?

— Ну, сейчас по-другому! Наш президент издал приказ: только по пятнадцать человек с каждой стороны. Если больше — штрафы. Чтобы не тратили много денег. А у нас только с женами и сестрами двадцать получается, а есть еще брат матери и его сыновья... Кого не позовешь, обидятся. Вот и хитрят, чтобы на законных основаниях. Мой брат дочку когда выдавал, написал в сельсовет, что плюс к свадьбе будет обряд обрезания — на обрезание можно больше позвать. Кто-то с днем рождения совмещает. Еще есть такое, что кто обслуживает, не считаются: когда из сельсовета приходят с проверкой, считают только тех, кто за столом сидит. Остальные пока встанут, а те уйдут — опять сядут.

— Как у вас молодые знакомятся и сватаются?

— Раньше по-другому было. Я пришел с армии, отец говорил — будем тебя женить. На ком, спрашиваю? Отец сказал, кто, и я говорю: она вроде маленькая? Нет, говорит, повзрослела. Мы по бабушке родственники, я ее в детстве видел, а потом — уже когда расписывались. Мой сын стесняется со мной говорить. Но сын кого выберет, на том и будем женить. Согласитесь со мной, что во дворе сейчас XXI век?

— Жена к мужу в дом уходит?

— Всегда. Если нет, это считается позором, такого мужа называют лягушкой.

— А когда дети рождаются, выполняют какие-то обряды?

— Ну, молитвы на уши читают. А потом мать дает детям соседским лепешки и они бегут к реке, чтобы он долго спал, пока они до реки доходят. Сорок дней берегут его, чтобы недоброжелатель порчу не навел и отключают свет, чтобы злые духи спать не мешали.

— А бывают какие-то духи у вас, колдуны?

— Ну, естественно! Как и везде. Передачу «Битва экстрасенсов» видели? Все первые места таджики занимают. Если видели, там женщина машет ножом? Это с нашего города. Сильные у нас колдуны. Но, говорят, кто колдует, тому место в аду, потому что чему быть, того не миновать. Вот был у нас старик — его трижды хоронили. Я слыхал, он испортил нескольким людям жизнь магическим способом, и его трижды могила выкинула.

— Бывает, что снится покойный родственник?

— Вы знаете, вот я видел смерть отца, но не мог определять! У нас когда похороны — с палкой стоят, плачут. И во сне я увидел: во дворе деревце растет, ива, из которой эти палки. И я удивляюсь — это же я не сажал туда! И через день отец умер. Ну, жизнь — она таковая. Слава богу, матушка — у нее пятьдесят внуков. А если так смотреть, в мире много загадок, которые не знает человечество.

Александр Родионов, «Театр.doc», драматург, автор сценариев к фильмам «Свободное плавание», «Все умрут, а я останусь» и «Сумасшедшая помощь»

— Это что за камера? Панасоник? Хорошая фирма. Я мечтаю тоже приобрести. Потому что у меня сад. Детей, жену. Когда свадьба. А я не на темном месте сижу? Если чего, я передвинусь. А здесь чего нештукатурено? Кирпичи так и остается?

— Вы знаете — это интересная история! Сейчас я вам ее расскажу. У нас тут театр... У нас очень много разных совершенно людей, которые... Вам чаю?

— Если чего, у меня в сумке пакетики, чай есть.

— Расскажите, что еще у вас в сумке.

— Перчатки, трудовой договор, страховка. Могут спрашивать, когда проверяют, где твой этот — я скажу — медицинский полис. Трудовой могу показывать. Я недавно карточку делал. Виза классик — в отпуск пойду, чтобы в кармане не таскать деньги. Вот, чай у меня всегда есть. Меня называют чайханщиком... Прошу прощения. Я выйду, покурить мне нужно?

— А что у вас?

— Насвай (жевательная смесь из табака и гашеной извести — Правила жизни.). Не знаете, нет?

— Смешная наклейка на этой коробочке.

— «Вкус, проверенный временем». Это с незапамятных времен у нас курят, понимаете? Еще у нас есть пословица: «Виноград, винограда увидя, моргнет». Походишь с другом — тоже начнешь курить. Когда родились мои сыновья, попросили: отец, ты нам покупай корову, чтобы мы пасли. Я говорю, ладно, если хотите — буду покупать, но смотрите, будете дома ухаживать. Если на улице — нет, не надо! Лучше учитесь, в свободное время отдыхайте, вот телевизор, вот DVD, вот домашний кинотеатр. Чего хотите, занимайтесь дома! Но чтоб пасти коров на улице — нет. Я не хотел, чтобы они тоже курить научились, как я.

— Не устали говорить?

— Нет-нет! Разве устанешь от этого? В Москве другие обычаи, у нас другие обычаи. Я соблюдаю, уважаю. У нас есть еще пословица: если придешь в город одноглазых, стань одноглазым.

— Какие вещи вам у нас кажутся странными?

— Ну, около входа в метро собак кормят. А согласитесь со мной: сколько бедных, бездомных? Потому что человек бесценный каждый. Спрашиваешь: «Дети есть?» — «А зачем мне дети?» Собачка, кошечка считаются дети, понимаете?

— Что еще у нас не так?

— Абдуманон говорит, мой друг: «У каждого есть такой привычка, который другим не нравится, а мы сами не замечаем». И отец мой покойник говорил: «Сынок, в обществе будь осторожен! Если общество по рублю даст, богатым будешь, если по кулаку будут бить, ты умрешь!» В чайхане топчаны стоят — ты там не должен лежать. Если полежишь — это неуважение к другим будет, понимаете? Я помню, хлопковое поле собирали, осень, такой холод, а чтобы не пропадал — надо собирать. Мы лежали на мешке, и вдруг два учителя идут. Подошли к нам. Дедушка мне рассказывал: не надо перед старшими лежать. Я помнил, и я встал. А один лежит, блядь, и вы представляете? — ударом ноги вбили этого парня, чтобы он встал. Так и воспитывали. Вот, такие дела у нас. Я сею всегда добро. Вы знаете, Александр, когда я домой прихожу, одноклассники придут, вопросы дают: «Ты как обходишься без женщин?» Я, во-первых, у бога терпение прошу. Во-вторых, пословица есть: не стучи в ворота других — могут настучать на твою. И вот терплю, понимаете?

— В Москве встречали людей, которые забыли традиции?

— Было такое. Жили там, и один парень пришел с нашего города, с Ходжента. Говорит, негде жить. Я его пожалел, в нашей комнате место дал. Ну, через пару дней приходит весь избитый, опухший. Слушай, что случилось? А он говорит: «Меня скинхеды на Кропоткинском избивали». Мы поверили. Он пролежал три дня, кормили три раза, и однажды вот — у нас там у одного пацана сумочка, который носят сбоку, где документы, кошелек. Он повесил около кровати, и утром встаем — нету! Я собрал всех, объяснил: кто б ни был — пусть деньги возьмет, пусть сумочку возьмет, но обратно кинет паспорт. Документ же, без документов ты не человек! Никто не признался. Вроде бы все свои, чужих нету. После этого начали пропадать телефоны. И один вроде бы заметил на улице: что-то он кинул в низину. Я его спрашиваю: «ты телефон украл?», а он говорит: нет. Я говорю: «Сейчас я спущусь. И если ты украл, то как быть с тобой?» Ну, он, вы знаете, клялся отцом, родителями клялся. Я спустился, смотрю — телефон. В это время все вышли и начали там. Он клялся отцом. Оказывается, его отец умерший. Ребята говорят: «Ты, слушай! Тебя родили, да? Воспитывали, да? И сейчас не даешь отцу в могиле спокойно спать!» И до утра его били. Он не сознался, а под утро битой — ну, доска такой, играют там, в Америке, мячом — этим избивали. Оказывается, вы знаете, человек пухнет! Утром он еле на ногах стоит опухший! Покуда битой не избили, не признавался насчет паспорта! И показал, где паспорт. Мы пятьдесят рублей ему дали и сказали: иди в метро. Если на этой территории появишься, повесим на этой... понимаете?

— Вы не устали?

— Да ради Бога! Я беседовать люблю.

— А можно я вас попрошу сделать странную вещь.

— Да-да-да, да ради Бога!

— Вы говорите, а я уйду. Понимаете?

— А что сказать?

— А все равно. Главное, чтобы ваш голос звучал. (Уходит.)

— Я правда не знаю, что сказать. Вроде сам с собой буду разговаривать? Поэтому, Александр, заходите побыстрей... Ну, так громко не буду говорить конечно. Если так, то потише буду разговаривать... Эх... Господи. (Достает телефон и пишет смс.) Двадцать восемь. (Набирает номер.) Добрый вечер! Дед, узнал, нет? Почтенный аксакал, ты как там! Да-да, здравствуй, как твое здоровье! Там, ты знаешь, до вечера самого... Эта работа еле выполнили... там заржавевший был, сломанный... так что с завтрашнего дня... Завтра будем обсудить данный вопрос. Аванс вроде, да. Я приду. Извини за беспокойствие! До завтра тогда, почтенный аксакал.

Cпустя месяц после окончания работы над материалом — в мае 2011 года — Абдурахим Ганиев выехал на родину вместе со своим 19-летним сыном Абдугафаром, которого в январе 2009 года привез в Москву на лечение. В октябре 2009 года Абдугафар был задержан на 12 суток с формулировкой «за мелкое хулиганство», после чего Абдурахиму сообщили, что против его сына возбуждено уголовное дело по статье 222 УК РФ «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств». Все время следствия Абдугафар находился под подпиской о невыезде, однако в мае 2011 дело было закрыто за отсутствием состава преступления. Сразу после этого Абдурахим по рекомендации следователя отвез сына на родину. Через две недели, возвращаясь в Москву на постоянное место работы, Абдурахим был задержан при пересадке в аэропорту Екатеринбурга на четверо суток. Ему было отказано во въезде на территорию РФ без объяснения причин, деньги за билет до Москвы не возвращены. На момент подготовки номера к печати Абдурахим оставался в Таджикистане без работы. Он обратился за юридической помощью к председателю общественной организации «Гражданское содействие» Светлане Ганушкиной.