Обитаемый остров
Два года назад человечество перешло историческую черту — больше половины населения Земли живет в урбанистических центрах. Города всегда были и продолжают оставаться средоточием творчества, изобретений и основных богатств, так что их невероятный рост часто связывается с быстрым ростом качества жизни и процветанием. Чем больше город, тем более инновационный «социальный капитал» он производит. Например, если размер города увеличивается вдвое, то в среднем зарплаты, богатство, количество патентов и количество образовательных и исследовательских учреждений увеличивается примерно в равной пропорции — где-то на 15%. Мы называем этот систематический феномен «суперлинейное изменение»: чем больше город, тем больше собственность среднего горожанина и тем больше он производит и потребляет товаров, ресурсов и идей. Но есть и темная сторона городской жизни, для которой свойственно такое же «суперлинейное» поведение. При увеличении города вдвое на 15% растет не только богатство и количество изобретений, но и преступность, загрязненность окружающей среды, количество заболеваний. Нет худа без добра, но справедливо и обратное. Человек, которого в городе привлекает все новое, большие зарплаты и ощущение полноты жизни, должен также рассчитывать на соответствующее увеличение количества смога, мусора, воровства, желудочного гриппа и СПИДа.
До середины прошлого века эта двойственная сущность городов не воспринималась как угроза, потому что популяция городов была меньше, чем деревень. Когда города начали доминировать, хаотичное производство привело к разрушению окружающей среды, резкому увеличению использования ресурсов и появлению многочисленных экологических проблем, которые острее всего мы чувствуем в XXI веке. Города стали источниками самых больших проблем, с которыми сталкивалась планета с того момента, как люди начали быть социальными существами. Но поскольку города еще и источники творческих идей, там вполне могут найтись решения этих проблем.
Поразительная и, казалось бы, труднообъяснимая связь между преимуществами и издержками, которые получает общество от роста городов, скорее всего, происходит из самих принципов построения больших групп людей, основанных на сложных взаимоотношениях, и «универсальных» сетевых структур. Когда люди начали всерьез взаимодействовать друг с другом примерно десять тысяч лет назад, формируя крупные общины, открывая преимущества крупномасштабной экономики и пожиная плоды «создания богатства», они привнесли в жизнь планеты абсолютно новую динамику, которая лежит за пределами биологии.
Энергетические и ресурсные сети, которые возникают для поддержания биологических организмов и экосистем, в первую очередь определяются их масштабами («сублинейное изменение»). Динамика этих сетей такова, что скорость развития биологической жизни сокращается по мере увеличения размера системы. Так, крупные млекопитающие, по сравнению с мелкими, дольше живут, дольше взрослеют, их сердце бьется медленнее, и клетки работают менее активно (сравните, к примеру, полевку и кита).
Социальные сети, в основании которых лежит «суперлинейный рост» богатства, инноваций, преступности и загрязнения среды, ведут себя противоположным образом: чем больше система, тем выше темп жизни. В больших городах болезни распространяются быстрее, сделки заключаются быстрее, люди ходят быстрее — и все происходит по одной и той же предсказуемой схеме (правило 15%). Более того, организмы вроде млекопитающих перестают расти, достигнув к зрелому возрасту определенного размера. По меркам человеческого «социального времени» биологические системы очень стабильны и сбалансированы; глобальные изменения в них происходят за тысячи или даже миллионы лет. Наоборот, в социальных организациях изменения суперлинейны и рост не ограничен, он никогда не достигает «асимптотического» стабильного состояния, а происходит быстрее, чем в геометрической прогрессии. Кривая суперлинейного роста не имеет асимптоты — прямой, к которой она бесконечно стремится. В результате ресурсов, которые питают рост, катастрофически перестает хватать, и возникает угроза коллапса всей системы. Для поддержания такого роста в условиях ограниченного количества ресурсов необходимы постоянные циклы изобретений, изменяющих парадигму развития: открытие железа, обуздание пара, вычислительная техника, цифровые технологии. Длинный перечень подобных прорывов — доказательство необычайной изобретательности человеческого социального разума, когда ему приходится справляться с ограниченными ресурсами. Но есть одна загвоздка: в теории, время между появлением удачных открытий должно постоянно сокращаться. И в будущем нам придется изобретать все быстрее и быстрее.
До недавнего времени интервал между важными изобретениями сильно превосходил средний срок продуктивной человеческой жизни. Но уже сейчас все по-другому: «эпоха IT» сменила «эпоху компьютеров» всего за двадцать лет, а следующий скачок произойдет еще быстрее. Такие темпы развития вряд ли можно назвать устойчивыми, и, если ничего не изменится, нас ждет огромная катастрофа — возможное обрушение всей социоэкономической структуры. Можем ли мы вернуться к аналогу сублинейной, «биологической» фазы, из которой мы вышли, и к сопутствующей ей естественной, не растущей асимптотично стабильной конфигурации? Возможно ли это вообще? Может ли наше общество, управляемое идеями и создающее все больше богатств, оставаться живым, обновляющимся, творческим (что воплощено в лучших из городов нашего мира) или нам суждено жить на планете городских трущоб или в видении, созданном в «Дороге» Кормака Маккарти? Проблема ясна. Для достижения длительной стабильности планеты нам нужно научиться применять научный подход к городам, с тем чтобы понять их меняющуюся структуру, рост и эволюцию.
Мир городов
Как выглядела бы карта мира, если бы страны занимали место сообразно с количеством в них городского населения. Paul Scruton/Guardian.co.uk
